Самой нежной любви наступает конец, Бесконечной тоски обрывается пряжа... Что мне делать с тобой, с собой, наконец, Как тебя позабыть, дорогая пропажа?
Скоро станешь ты чьей-то любимой женой, Станут мысли спокойней и волосы глаже. И от наших пожаров Весны голубой Не останется в сердце и памяти даже.
Будут годы мелькать, как в степи поезда, Будут серые дни друг на друга похожи... Без любви можно тоже прожить иногда, Если сердце молчит и мечта не тревожит.
Но когда-нибудь ты - совершенно одна - Будут сумерки в чистом и прибранном доме, Подойдешь к телефону - смертельно бледна - И отыщешь затерянный в памяти номер.
И ответит тебе чей-то голос чужой: "Он уехал давно, нет и адреса даже... " И тогда ты заплачешь: "Единственный мой! Как тебя позабыть, дорогая пропажа!"
Где вы видели такую кошку, которую бы волновало, что о ней говорят мыши?
Я не знаю, зачем и кому это нужно, Кто послал их на смерть не дрожавшей рукой, Только так беспощадно, так зло и ненужно Опустили их в Вечный Покой!
Осторожные зрители молча кутались в шубы, И какая-то женщина с искаженным лицом Целовала покойника в посиневшие губы И швырнула в священника обручальным кольцом.
Закидали их елками, замесили их грязью И пошли по домам - под шумок толковать, Что пора положить бы уж конец безобразью, Что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать.
И никто не додумался просто стать на колени И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране Даже светлые подвиги - это только ступени В бесконечные пропасти - к недоступной Весне! ----------------------------------------------------------- 1917, октябрь, Москва
Где вы видели такую кошку, которую бы волновало, что о ней говорят мыши?
Очень красивые, с глубоким смыслом стихи. Чувствуется, что написано с любовью к этому городу...
Питер (О. Газманов)
Фонари, фонари, фонари, фонари... Словно бледные лица в тумане кружат. От зари до зари я прощаюсь с тобой Петербург, Петроград, Ленинград.
На Неве тишина, в чёрном зеркале вод По течению времени город плывёт, Уплывает в закат, а быть может, в восход, Не смотря ни на что, он плывёт и плывёт.
Этот город, как старый разбитый корабль, На шпангоутах ржавчина, в днище дыра, И на сломанных пальцах стальных якорей Я читаю историю жизни твоей.
Там на палубах гордых твоих площадей Пил я воздух хмельной вечных белых ночей, Там я мачты Ростральных колонн целовал, Так куда ж закрутил ты, безумный, штурвал.
И свободную белую бабочку ночь Острый штык Петропавловской к небу пришил. И корабль Петра выбивался из сил, Закрутил его вихрь, закружил, закружил...
И кружился я с ним и кричал и летел, И внезапно сквозь дрожь среди ночи прозрел.
И к солёной подушке небритой щекой, Прижимаясь устало, обрёл я покой.
Понял роскошь фасадов и спин нищету, Понял город, что выбрал дорогу не ту, Улетая в созвездье чужих фонарей, Оставляю корабль - теперь он ничей...
В Петербург, в Петроград, в Ленинград, в Никуда.. Надо мною Исакия купол летит, Уплывает Ковчег мой, прощайте, друзья ! Мне уже, как ни жаль, оставаться нельзя.
Там разводят мосты, я боюсь не успеть Белой бабочкой в белую ночь улететь. Меня могут сомнения вновь одолеть, И не дать мне посметь улететь, улететь...
В Петербург, в Петроград, в Ленинград, в Никуда.. Мои вещие сны вдруг потянут назад В вереницу моих неприкаянных дней, В ностальгию ночей всё сильней и сильней.
И опять фонари, фонари, фонари... Словно бледные лица в тумане зари. Я прощаюсь с тобой, Петербург, Петроград, Мой красавец, разбитый корабль Ленинград...
Где вы видели такую кошку, которую бы волновало, что о ней говорят мыши?
Ты успокой меня, скажи, что это шутка... (Александр Вертинский)
Ты успокой меня, скажи, что это шутка, Что ты по-прежнему, по-старому моя... Не покидай меня, мне бесконечно жутко, Мне так мучительно, так страшно без тебя...
Но ты уйдешь, холодной и далекой, Укутав сердце в шелк и шиншилла Не презирай меня, не будь такой жестокой, Пусть мне покажется, что ты еще моя.
Где вы видели такую кошку, которую бы волновало, что о ней говорят мыши?